– Екатерина, Антон, расскажите, с чего вообще началось добровольческое пожарное движение – не помню, чтобы это направление активно использовалось раньше?
– Екатерина Лахтикова: В сообществе парков и скверов объединились люди разной направленности – за зеленый каркас, за лес, за парки. Есть люди из Лестеха, у которых прямая связь с лесничими. В какой-то момент появилась информация, что лесничим нужна помощь, потому что на огромную территорию у них всего четыре человека, а МЧС не всегда успевает оперативно реагировать. В результате невозможно удержать огонь, который охватывает новые гектары леса. Нам пришлось включиться. Пара человек поехали посмотреть, что происходит, выяснить какая нужна помощь и волонтерский состав начал разрастаться.
– Это было когда и в какой территории?
– Е. Л.: Это было, когда начался пожар на озере Глухом (информация о возгорании появилась 17 августа, прим. ред). Потом мы включились вместе с несколькими сообществами, с Экодозором, которым руководит Антон Гузеев.
– Антон Гузеев: Да, это несколько сообществ, которые занимаются благоустройством в городе, созданием благоприятных условий для проживания наших граждан – «Экодозор», «Счастливый Екатеринбург», «Чисто Урал». Объединились неравнодушные люди и создали новое добровольческое движение «Добровольцы быстрого реагирования». Сейчас в нашем чате порядка 600 человек, которые в оперативном режиме отслеживают информацию по пожарам, предлагают свою помощь в финансировании, кормлении добровольцев, в этом же чате мы координируем свою деятельность. Работаем в плотном контакте с лесничествами и МЧС, самодеятельностью не занимаемся, людей, в точки где нет связи и координации с лесничеством, не отправляем, в ночное время не работаем.
– Как происходит координация с МЧС, другими структурами?
– Е. Л.: Мы сами мониторим ситуацию, используем дрон – большинство возгораний можно увидеть только с воздуха. Дальше мы вместе с лесничеством решаем, как поступать. Они нас довозят до места, они знают лес, у них есть техника. Пока мы «держим» кромку, они уже сообщают в МЧС, привлекают свои силы – например, тяжелую технику, чтобы опахивать территорию.
– А. Г.: У нас бывает два сценария. Первый: когда мы звоним в лесничество, узнаем, где есть проблема и выезжаем в эту точку, там нас расставляют по участкам. Второй: когда мы самостоятельно выезжаем в те точки, где есть пожары, обнаруживаем очаги возгорания, новые пожары, сообщаем об этом в лесничество и МЧС и сами оперативно с лесничеством выезжаем и приступаем к локализации пожара. Пожарные, как правило, подтягиваются намного позже. Если бы добровольцы не обнаруживали и не приступали к тушению максимально быстро, то площадь пожаров была бы гораздо больше. По этому году, я считаю, МЧС реагируют неудовлетворительно. Мы сообщаем о пожаре, приезжает неподготовленная машина, которая не может проехать по бездорожью и уезжает обратно. И добровольцы продолжают тушить пожар в кооперации с лесничеством.
10 сентября – ИА SM.News.
– Медленно реагируют почему, людей не хватает, координации, техники?
– А. Г.: У нас за неделю 30 волонтеров локализовало несколько пожаров и я не поверю, что у нас нет 30 подготовленных военных, десантников, которые могли бы сделать это профессионально вместо добровольцев. Понятно, что все были загружены, десятки пожаров были в области, но сколько у нас служб, сколько людей в МЧС, в вооруженных силах – я думаю, что это им под силу. А с координацией действительно есть большие проблемы.
– Е. Л.: С техникой тоже у всех сложности, лесничества даже не могут оперативно отслеживать возгорания. Когда мы работали на Волчихе, встретили там Евгения Ройзмана. Мы разговаривали с ним и я предложила собрать деньги на коптер для лесничества – это как раз там, где возле Решет горело 700 гектар леса. Коптер стоит 100 тысяч, за ночь мы собрали на три коптера и там за небольшое время еще пришли деньги на два коптера. Всего получилось пять — три по 100 тыс. рублей и два по 60 тыс. Мы передали эти коптеры Северскому, Решетскому, Билимбаевскому лесничествам и дирекции парков и научили работать, чтобы мониторить ситуацию и держать огонь до приезда МЧС.
– В соцсетях мне приходилось читать, что многие приезжали без должного опыта, делали селфи и приходилось следить за ними, а не за огнем. Сталкивались с таким, что об этом думаете?
– Е. Л.: Все волонтеры, кто у нас был, работали. Все надевают рюкзаки, разбиваются на пары и работают.
А. Г.: Я думаю, что не без этого, соцсети – часть нашей жизни, мы сами фотографируемся. Но цель все же не в том чтобы себя пропиарить, а в том, чтобы привлечь внимание к проблеме, привлечь больше волонтеров.
– А можно ли сказать, что появление всех вот этих фото в соцсетях, ваших обращений и т. д., сделало реакцию на пожары более быстрой, активной?
– А. Г.: У нас в чате состоят все лесничие и их руководители, даже сотрудники МЧС. Приведу пример. В конце августа мы подняли коптер и увидели возгорание возле поселка Сагра, оперативно выехали с лесничими на место – было 9 волонтеров и трое лесничих на площадь пожара 5 га. Мы проехали по лесу, лесничие сделали опашку с двух сторон и трактор сломался – топливный бак пробили. Мы остановили пламя и держали его до глубокой ночи, не давали огню распространяться. Пожарные машины проехать к месту пожара не смогли. В итоге, утром мы обнаружили, что площадь пожара уже не 5 га, а 7 га. Я в чате обратился ко всем, кто может помочь с гусеничным трактором, чтобы опахать территорию и не дать огню распространиться. Большое спасибо лесничим, они оперативно нашли бульдозер, быстро сделали минерализованную полосу и прислали потом десантников авиабазы, которые не позволили огню расползаться. Я уверен, что добровольцы повлияли на локализацию этого пожара и сделали так, чтобы меньше леса сгорело.
– Е. Л.: С этим чатом появилась и более быстрая координация – у служб не было между собой связи как таковой.
– А. Г.: Одна из проблем – сотрудники лесничества говорят, что их очень мало. На ту площадь, на которую в 2000 году приходилось 175 сотрудников, сейчас приходится 11. соответственно, когда возникает много очагов, у них нет физической и технической возможности их отследить, их с земли не видно. Почему службы не видят новые очаги, почему у них нет коммуникации с лесничими – я не знаю. Почему лесничие получают информацию о новых пожарах от добровольцев – мне непонятно, но что-то в системе происходит не так.
– В чем основные причины возгораний?
– Е. Л.: Поджоги, как мы считаем. Несколько раз находили костровища – домиком сложены бревнышки. Происходит это в местах, где люди не отдыхают, это не туристические места. Просто посреди леса кто-то разводит огонь и уезжает. Естественно, это слухи, подтверждений нет. Лесничие нам говорили, что во многих местах есть следы от мотоцикла, кто-то даже видел мотоциклиста, но не смог зафиксировать.
А. Г.: Приведу пример: в воскресенье мы подняли коптер, увидели дым, поехали с лесничим. Это было рядом с Чертовым городищем, место находится между поселком Гать и Исетью, но отделено от этих населенных пунктов болотом. Место не имеет никаких достопримечательностей, туда достаточно сложно добраться, там нет мусора, очень безлюдное место, в тот день была холодная пасмурная погода. В 10 утра примерно произошло возгорание. Мы приехали к 12, лесничие обнаружили следы велосипеда и мотоциклиста – незадолго до нашего приезда кто-то поджег лес. Я не верю, что там были какие-то туристы, кто-то окурок бросил, потому что вокруг Екатеринбурга горит во многих местах, а у других городов – мало. Это наводит на мысль об умышленном характере возгораний.
– Как выстроен процесс работы волонтеров?
– А. Г.: Мы объявили сбор пожертвований, на них купили огнеборные ранцы, купили каски, лопаты – около 30 комплектов в общей сложности. Ежедневно мы отправляем до 30 добровольцев на тушение пожара, два выезда – в 7-8 утра и в 13 часов. Каждый раз проводим инструктаж, выдаем обмундирование, обязательно ставим опытных людей вместе с теми, кто едет в первый раз, выдаем респираторы и обязательно организуем коммуникацию с лесничим. Нет такого, что они поехали куда-то сами и заблудились там. Они обязаны доехать до локации, где их ждет лесничий, получают задание от него и вместе выезжают в лес и выполняют задание. Задание, как правило, одно – мы мониторим минерализованную полосу – пространство, которое опахано трактором между горевшим лесом и здоровым лесом. Наша задача – не позволить перекинуться с горящей части леса на здоровую. Огонь достаточно часто перекидывается, потому что у деревьев подгорают корни, они валятся и огонь перекидывается по упавшему дереву на здоровый лес и распространяется дальше. Еще одна проблема – лес долго не распахивался на кварталы, кварталы заросли лесом и получается, что никаких превентивных мер нет – лес загорелся, его опахивают. Если бы была квартальная опашка сделана заблаговременно, то у нас бы 38 гектар леса сгорело, вместо 800. Причина в том, что нет финансирования у лесничества и сам штат лесничества.
– Хорошо, приехали на место, их встретил лесничий. Что дальше происходит, где они берут воду, инструмент?
– А. Г.: Либо лесник обеспечивает водой, у них есть машины с емкостями, если может проехать пожарная машина, она проезжает. Если дорога рядом, то бывает, что добровольцы подвозят воду, ее заправляют в ранцы и проливают кромку, предотвращают распространение огня.
– В соцсетях я видел видео, на которых люди ветками тушат лес – реально такое происходит?
– Е. Л.: Самое удивительное, что этим занимались сами лесничие, когда нечем сбивать огонь, они и нас научили, но это крайняя мера, огонь надо заливать, конечно.
– А. Г.: Такие случаи есть. Часто и пожарные приезжают без огнеборных ранцев и если бы пришлось работать там, докуда рукав не дотягивается, они бы делали точно так же. На самом деле был большой резонанс среди жителей Екатеринбурга. Люди видели, что ситуация вышла из-под контроля, люди чувствовали носом, что горит где-то рядом и хотели быть полезными, внести свой вклад в борьбу с пожарами. Поэтому, создавались стихийные группы, которые ехали в лес без координации, тушили ветками, либо делали неэффективные шаги, например, тушили лес, который уже приговорен. Если бы какие-то официальные структуры объявили, что они готовы принять помощь от добровольцев, организовать их или направить, люди бы не делали таких вещей. Просто нет человека, который им объяснит бесполезность действий.
– Е. Л.: Мы планируем сделать грамотно, за зиму провести обучение, чтобы к следующему сезону у нас была профессиональная, сплоченная команда, которая будет таким центром координации.
– А. Г.: В нашем движении есть очень опытные люди, которые по 10 лет занимаются тушением пожаров, состоят в подобных добровольческих движениях в других регионах. Пока ситуация такая, что на пожарах мы видим лесничих и МЧС, причем в тех точках, где пожары локализованы – где надо контролировать огонь, а не останавливать. Это не потому что они плохие какие-то, но это централизованная структура – они не могут отправиться локализовывать пожар без приказа, а приказы часто запаздывают. Большое спасибо авиабазе – она выделила около 30 человек, которые приехали и помогали справиться с несколькими пожарами. Они прибыли из Ивделя, с палатками, ночью дежурили у огня, не допускали распространения ночью. Им огромное спасибо, но я не могу понять, где они были с начала пожаров, где остальные МЧС-ники, военные, которые могли бы ночью эту работу делать.
– Е.Л.: И еще один большой вопрос у нас возник – почему, когда в Северском лесничестве был верховой пожар, охвативший 700 га леса, вертолет не пускали, хотя потушить такой пожар можно только сверху. Для того чтобы поднять вертолет, нужно объявить чрезвычайную ситуацию, но этого сделано не было. На эту территорию можно проехать только на вездеходах, там нет связи, очень тяжело координировать. Единственный способ потушить верховой огонь – авиация. Неужели 700 га горящего леса – причина, которая не оправдывает вылет вертолета?
– Были ли несчастные случаи с добровольцами, кто им в случае чего медицинскую помощь оказывает?
– А. Г.: У нас достаточно жесткая дисциплина. В каждой группе есть координатор, люди проинструктированы, чтобы обязательно работать в парах, чтобы был визуальный контроль между людьми в парах, а соседние пары имеют визуальный контакт между собой. То есть, ни один человек не выпадает из поля зрения других людей – это обязательное условие. Все проинструктированы, что деревья постоянно падают и это основная угроза. Постоянно смотрят на те деревья, которые расположены по ходу движения – если есть наклон в сторону тропинки, дороги, его нужно обходить с другой стороны.
– Насколько дорого обходится волонтерское тушение пожаров? Сколько денег удалось собрать, откуда они?
– Е. Л.: Сначала мы покупали рюкзаки, один стоит 7 000 рублей, умножайте на 30. Я могу сказать, сколько купили, сейчас ушли в ноль. Один коптер был за 100 тысяч, остальные по 60 тыс. Всего около полумиллиона собрали. Спасибо бизнесу, кто нас кормит – Сушкофф, Дель Песто и ЖизньМарт нам каждый день что-то дают с собой, нам не нужно об этом заботиться.
– Сколько всего волонтеров приняло участие в тушении пожаров?
– А. Г.: По моей оценке, постоянно ездили около 50 человек, а помогали, оказывали поддержку, подвозили, помогали с питанием и т. д. – около 600 человек. Но тех, кто непосредственно на поле боя – около 50.
– Вообще, привлечение добровольцев для тушения лесных пожаров – это наша беда сейчас или это такой устоявшийся мировой опыт?
– Е. Л.: У нас сейчас экологическая ситуация, на которую официальные службы не успевают реагировать – это и рост числа пожаров, подтопления – для этого государству, по идее, стоило заранее готовить такие добровольческие отряды, организации. У нас этого не делается, но добровольцы, мы считаем, будут нужны и об этом говорит мировой опыт. Государству лучше дружить с такими самоорганизованными группами и оказывать поддержку.
– А. Г.: Это действительно, мировой опыт, процесс будет развиваться. Я считаю, что пожарный – это профессия будущего и каждый человек должен обладать минимальными навыками, как первая помощь. Мы видим, что происходит потепление, растет число засух. Сейчас выгорела огромная часть леса, масса парниковых газов уходит в атмосферу, усиливая парниковый эффект. С каждым годом будет еще больше пожаров. Парниковый эффект усиливается, возникают засухи, в результате горят леса и в процессе горения выделяются новые парниковые газы, а «легкие» планеты сокращаются.
– Е.Л.: Система могла бы использовать добровольческие силы на восстановление леса. Эти территории нужно восстанавливать и на посадку леса мы можем тем же коллективом выходить и помогать лесничим – если будет соответствующее распоряжение сверху.
Фотографии и видео предоставлены Антоном Гузеевым
в наших соцсетях
